Дзен и велосипед: велопрогулка как вид медитации | Страница 4 | Онлайн-библиотека
И на тонких планах они тоже чем-то обладают, чем-то этаким, неким абстрактным свойством, которое в человеческом языке никогда не имело подходящего названия. Я имею в виду то, что находится вне нас.
Стремиться определить, чем порожден их дух – сутью или функцией, – это то же самое, что притвориться, будто наблюдатель может быть независим от того, за чем он наблюдает, или ум может существовать отдельно от «я». Нет, он присущ им от рождения, поскольку был там с самого возникновения.
Каждый велосипед – это личность и является предметом культа этой самой личности. Каждый человек строит отношения со своим велосипедом, каким бы он ни был, точно так же, как с любимой парой обуви или футболкой, хотя таких предметов в мире тысячи. Другая модель того же бренда уже не оказывает такого воздействия. Каждый человек выстраивает собственные отношения.
Эти отношения вполне телесны. Как и во всех телесных взаимодействиях, существуют факторы, которые выходят за рамки ума. Оказавшись на велосипеде, человек ощущает, как тот воспринимает его, как поддерживает его вес, что тому требуется, как тот реагирует на его побуждения. Не все модели вызывают одинаковое чувство завершенности. Как только взаимопонимание установлено, появляется обратная связь, и тогда седок может расслабиться. Это алхимия, в результате которой отдаешься объекту и забываешь о себе. Она дает тебе освобождение, облегчение и другие ощущения, сродни тем, которые испытываешь во время полового акта.
Разъезжая на велосипеде, совершенно не обязательно рационализировать каждое движение; подчиняясь динамике езды, вы делаете то, что делается само. Сначала я еду вперед, а уж потом думаю об этом. Как и при игре на музыкальном инструменте, привычка действует на подсознательном уровне. Когда исполнитель достигает определенной степени взаимопонимания со своим инструментом и исполняемым произведением, он просто погружается в блаженство исполнения и уже не останавливается, чтобы задуматься, как и что он делает. Он отдается музыке, как и велосипедист – езде.
Прочитав последний абзац, Николас Мушкат написал на полях: «Когда мне было 32 года (два года назад), я пошел с отцом в велосипедную мастерскую, которой мы часто пользовались в детстве. Мигелито, хозяин, показал мне висящий на стене велосипед. Почти развалину. „У вас был точно такой же“, – сказал он. Это была 20-дюймовая складная Aurorita.
Все части сделаны в Аргентине, даже тормоза. Конечно, я его купил и восстановил. Теперь я получаю от велосипеда такое же удовольствие, как и раньше, когда впервые научился ездить на нем».
Для тех, кто в детстве любил велосипеды, велосипед никогда не умирает, и ни один не умирает полностью. Он может быть разобран, а части разбросаны, но всегда найдется кто-то, кто «спасет» ржавую раму, прежде чем ее отправят в утиль, и восстановит с помощью разрозненных частей или бракованных деталей, взятых с других велосипедов. Редко бывает, чтобы рамы окончательно отдавали в металлолом; они всегда перевоплощаются и возвращаются, чтобы вновь и вновь переживать связь между велосипедистом и велосипедом.
Антрополог Марк Оже считает такие отношения любовью, в буквальном смысле, наклонностью, которую время не разрушает, а только укрепляет благодаря воспоминаниям и ностальгии, даже если жизнь разобщила велосипед и его владельца.
Это метафора бытия, основанная на утопической гармонии между человеком и природой; на стремлении к золотому веку, не оскверненному духом торгашества; на свободе, которая может быть восстановлена символически. Велосипед вызывает множество ассоциаций…
В конце 80-х годов, когда почти все производители велосипедов и в Америке, и в Европе начали предлагать модели со встроенными переключателями скоростей, мало кто понял, что это нечто большее, чем технологические инновации. «В известном смысле люди все же реагируют: тем, что понимают процесс и применяют навыки езды на велосипеде, в том числе и тем, что осознают даже самые мелкие свои автоматические движения», – объясняет мне Николас Мушкат. Он – человек, который восстановил свой детский велосипед, а теперь возглавляет латиноамериканское отделение японской компании «Симано», одного из крупнейших в мире производителей оборудования для велосипедов и, в частности, именно переключателей скоростей. Николас отмечает, что их ставят на велосипед не столько для того, чтобы седок мог применять большую или меньшую силу, сколько для того, чтобы он мог делать это рефлекторно. Переключатели становятся частью его тела, как воздух, которым он дышит, не осознавая этого.
Невидимость, малозаметность переключателя скоростей прямо свидетельствует о том, что велосипедист не задумывается об их переключении. Решение переключить скорость приходит седоку моментально, совершенно независимо от усилия его воли, стоит только определенным ощущениям дойти до мозга. Седок даже не осознает, что делает, точно так же, как, реагируя на опасность, не думая, нажимает на тормоз. В японских боевых искусствах, когда человек достигает такого тесного единения со своим боевым инструментом, происходит, можно сказать, самозапуск внутренней энергии.
Можно ли считать совпадением, что фабрики, где рождается вся эта впечатляющая инженерия, и штаб-квартира компании находятся в Сакаи, городе в префектуре Осака, где четыре принципа чайной церемонии – гармония, почитание, чистота, покой – образуют контраст с бывшим сталелитейным заводом, на котором изготовляли оружие?
Можно ли считать совпадением, что основатель этой компании Синдзабуро Симано, человек, как свои пять пальцев знавший секреты холоднокатаной стали, чередовал работу с рыбалкой? Ему нравилось часами сидеть в одиночестве, пропустив леску между большим и указательным пальцами и позволяя уму наполняться природой…
Имеет ли что-нибудь из этого какое-то отношение к дзенскому духу езды на велосипеде? Интересно…
Теперь, в XXI веке, перестав быть средством передвижения для романтиков и фанатиков, а превратившись в разумный транспортный выбор, велосипед гарантирует наилучший вариант экобезопасных разъездов по городу, а также предлагает здоровый образ жизни. Езда на велосипеде – это философия, которую можно применять на практике. Велосипед продолжает оставаться последним великим изобретением века механики, какими бы нововведениями его ни напичкивали: шарнирами для многократного складывания, электромотором с перезаряжаемым аккумулятором, рамой без углов, новыми моделями трансмиссии с передним колесом, расположенным в метре от руля.
Велосипедный бум выявил новые проблемы. Велосипедистов становится все больше, и создание для них специальных полос безопасности необходимо сопровождать их просвещением. В голову, защищенную шлемом, должно проникнуть и закрепиться понятие мирного сосуществования с другими участниками дорожного движения. Проводились эксперименты, в которых люди по очереди выступали в роли водителей или пешеходов, чтобы научиться диалогу. Когда понимаешь, почему другие ведут себя именно так, а не иначе, и как они видят велосипедистов (и без суждения выслушиваешь, что они говорят сами, меняясь ролями), становится ясно, что все эти участники дорожного движения не соперничают, а, скорее, дополняют друг друга.
Волею случая эти меры служат примером того, как дзен осмысливает сострадание: как способ понимания друг друга; передвигаемся ли мы пешком, на велосипеде, на автобусе или на полноприводном внедорожнике, мы – часть одного и того же бытия и в равной степени уязвимы. Когда автомобиль наезжает на велосипед, это плохо сказывается на обоих.
Таким образом, конкретная дорожная разметка, пересекающая улицы и проспекты, перестает быть частью политики, которая содействует целесообразности, и начинает обеспечивать безопасность. Она заставляет тех, кто по ней так или иначе движется, чувствовать себя ближе друг к другу, более сплоченными. Ощущать себя частью одной и той же системы – дорожного потока. Сострадание: для будд и бодхисаттв сострадать кому-то вовсе не значит жалеть; они считают это чувство, скорее, близким к пониманию, к сочувствию, которое относится как к друзьям, так и к врагам. Проявляемое без принуждения и приводящее к сопереживанию, пониманию и тому, что энергия начинает циркулировать, оно требует мудрости, которая возникает совершенно естественным образом, когда мы откладываем эго в сторону и выходим за его рамки.