Благие намерения | Страница 9 | Онлайн-библиотека

– О, Лаура, как хорошо, что ты пришла! – воскликнула Энн и повернулась к вошедшему вслед за ней мужчине. – Это – мистер Колдфилд, а это – госпожа Лаура Витстейбл.

Госпожа Лаура быстро раскусила незнакомца: ничего особенного, пожалуй, чересчур упрямый, добрый, без чувства юмора, возможно, легкоранимый, ну и конечно же по уши влюблен в Энн.

Она заговорила с ним в своей обычной, грубовато-добродушной манере.

– Попрошу Эдит принести нам чаю, – пролепетала Энн и вышла из комнаты.

– Мне чаю не надо! – крикнула ей вдогонку госпожа Лаура. – Сейчас уже почти шесть часов.

– Хорошо. А мы с Ричардом выпьем, – отозвалась из прихожей Энн. – Мы с ним были на концерте. А что подать тебе?

– Бренди с содовой.

– Хорошо.

– Любите музыку, мистер Колдфилд? – спросила миссис Витстейбл.

– Да. Особенно Бетховена.

– Все англичане любят Бетховена, а я вот от него засыпаю. Извините, я совсем не разбираюсь в музыке.

– Сигарету, госпожа Лаура? – предложил Колдфилд и протянул ей свою пачку.

– Нет, спасибо. Я курю только сигары, – ответила она и проницательно посмотрела на него. – Итак, вы из тех мужчин, которые в шесть часов вечера коктейлям или шерри предпочитают чай?

– Да нет. Я уж не такой любитель чая. Просто иногда мне хочется угодить Энн, – ответил Колдфилд и, помолчав, добавил: – Как это глупо прозвучало!

– Нет, совсем не глупо. Вы поступаете мудро. Я не хочу сказать, что Энн не пьет коктейлей или шерри. Просто она очень эффектно смотрится, когда сидит за столиком с подносом, на котором старинное грузинское серебро и чашки с блюдцами из дорогого фарфора.

Ричард от удовольствия просиял.

– Как же вы правы! – восторженно воскликнул он.

– Я знакома с Энн уже много лет и очень ее люблю.

– Я знаю. Она часто рассказывает мне о вас. Но о вас мне известно не только от нее.

Лицо госпожи Лауры озарила лучезарная улыбка.

– Ну да, конечно, – вздохнула она. – Я – одна из самых известных в Англии женщин. Постоянно заседаю во всевозможных комитетах, мои взгляды на различные события цитируют по радио, а правительство при принятии того или иного закона прислушивается к моему мнению. Однако я поняла: что бы человек ни свершил в своей жизни, этого оказывается всегда мало. Другой на его месте мог бы сделать то же самое с еще большим успехом.

– О нет, – возразил Ричард. – Так ведь можно лишить человека веры в себя.

– Ну, со мной такого не произойдет. Когда я берусь за дело, то всегда полна решимости.

– Считаете, этого достаточно?

– Что вы имеете в виду?

– Достаточно ли мужчине, ну или женщине, которые собираются сделать что-то стоящее, быть уверенными в своих силах?

– А что же еще нужно?

– Ну, госпожа Лаура, это же вполне…

– Я – человек довольно консервативных взглядов. Я считаю, что всякий человек прежде всего должен познать себя и поверить в Бога.

– Познание себя и вера – это разве не одно и то же?

– Простите, но это совсем разные понятия. Я вам изложу одну из моих теорий, которая, увы, совершенно нереализуема. На то она и есть теория. Так вот, по ней, каждому из нас ежегодно следовало бы проводить месяц в безлюдной пустыне. Жить в палатке и питаться финиками или тем, что обычно едят, оказавшись в пустыне. Естественно, рядом должен находиться колодец с питьевой водой.

– Такая жизнь может оказаться довольно приятной, – улыбаясь, заметил Ричард. – А еще неплохо бы взять с собой несколько самых интересных книг.

– О нет. Никаких книг. Они для человека – своего рода наркотик. Итак, у вас достаточно воды и пищи, но вам нечем, абсолютно нечем заняться. Чем не идеальные условия для того, чтобы познавать себя?

Колдфилд, улыбаясь, недоверчиво посмотрел на госпожу Лауру:

– А вам не кажется, что большинство из нас уже достаточно себя изучили?

– Я уверена, что нет. В наши дни у человека нет времени на доскональное знакомство с самим собой – мы стараемся узнать только хорошие черты своего характера.

– О чем это вы здесь спорите? – спросила вошедшая с бокалом в руке Энн. – Лаура, вот твой бренди с содовой, а чай нам сейчас принесет Эдит.

– Я излагаю мистеру Колдфилду свою теорию о пользе медитации в пустыне, – ответила Лаура.

– О, это одна из твоих самых любимых теорий, – смеясь, заметила Энн. – Сидишь в жаркой пустыне, ничего не делаешь и, в конце концов, понимаешь, какая ты ужасная!

– Неужели каждый человек непременно так плох? – сухо спросил Ричард. – Хотя я знаю, что современные психиатры утверждают, что так оно и есть. Но почему?

– А потому что, как я уже говорила, у нас находится время только на то, чтобы познать свои лучшие стороны, – поспешно ответила госпожа Лаура.

– Лаура, это все, конечно, хорошо, – вмешалась Энн. – Но какая польза от того, что человек, проведя некоторое время в пустыне, поймет, насколько он ужасен? Разве он после этого обязательно станет лучше?

– Думаю, что он, в сущности, не изменится. Зато у него будет возможность понять, как поступить в конкретной ситуации.

– А разве для этого обязательно отправляться в пустыню? Ведь можно представить себя где угодно.

– О, Энн! Подумай о том, как часто человек, перед тем как встретиться со своим боссом, подругой или соседом, мучается, что им сказать. И что же? При встрече он либо проглатывает язык, либо несет совершенную чушь! Тот, кто абсолютно уверен, что правильно поведет себя в сложной ситуации, чаще всего теряет голову, а тот, кто сомневается в своих силах, к общему удивлению, держит ситуацию под контролем.

– Нет, здесь ты, боюсь, не совсем права. Ты хочешь сказать, что люди, желая добиться своего, предварительно обдумывают свои слова и действия. И при этом они, по-твоему, знают, что им этого никогда не добиться. Но каждый из нас, решаясь на что-то серьезное, отлично знает, на что он способен.

– О, дорогая моя девочка! – вскинув руки, воскликнула госпожа Лаура. – Так ты полагаешь, что в Энн Прентис ты разобралась? Очень сомневаюсь.

Открылась дверь, и в гостиную с подносом в руках вошла Эдит.

– Во всяком случае, я не считаю себя уж очень хорошей, – улыбаясь, ответила Энн.

– Мэм, вот письмо от Сары, – проворчала ей Эдит. – Вы его забыли в спальне.

– О, спасибо, Эдит.

Энн положила нераспечатанный конверт с письмом дочери на столик рядом со своей тарелкой. Госпожа Лаура бросила на нее удивленный взгляд.

В спешке выпив свой чай, Ричард Колдфилд извинился перед дамами и ушел.

– Он проявил такт, – сказала Энн. – Ушел, чтобы нам не мешать.

Госпожа Лаура внимательно посмотрела на нее. Она была поражена переменами, произошедшими с Энн. Из тихой, хорошенькой женщины ее подруга превратилась в настоящую красавицу. Лаура Витстейбл уже была свидетельницей таких чудесных превращений и прекрасно знала, чем они обычно вызваны. Сияющие глаза Энн, ее радостный вид могли означать только одно: она влюблена. Как же это все-таки несправедливо, подумала она. Женщина, влюбляясь, расцветает прекрасным цветком, а мужчина, наоборот, выглядит угнетенным, словно больная овца.

– Энн, чем ты занимала себя последнее время? – спросила Лаура.

– О, даже не припомню. Так, ничем особенным.

– Ричард Колдфилд – твой новый друг?

– Да. Мы знакомы с ним всего дней десять. Я встретила его на ужине, который устроил для нас Джеймс Грант.

Рассказав немного о Ричарде, Энн наивно спросила подругу:

– Он ведь тебе понравился? Правда?

Лаура, которая еще не составила окончательного мнения о Колдфилде, поспешно ответила:

– Да, очень.

– Ты, я думаю, почувствовала, что он был очень несчастлив.

Госпожа Витстейбл, неоднократно слышавшая нечто подобное от других своих приятельниц, подавила улыбку и спросила:

– Что нового у Сары?

Лицо Энн тут же просветлело.

– Сара жутко довольна своим пребыванием в Швейцарии, – ответила она. – Снега в горах много, и пока еще никто из ее компании ничего себе не сломал.

– Ну, эта новость сильно опечалит Эдит, – вздохнув, заметила Лаура, и они обе рассмеялись.

– Вот пришло письмо от Сары. Ты не против, если я его раскрою?

– Ну конечно же нет.

Энн разорвала конверт и, прочитав короткое письмо, громко рассмеялась. Затем она передала его госпоже Лауре. В нем было написано: