ISBN 978-5-4493-0256-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

Где-то в скалистых фьордах варяжского залива мой дом. Был мой дом. Море наступает, и вход в него, наверное, сейчас глубоко под водой. Столько лет, веков, столько событий, войн – всё могло случиться. А я, живу, мотаюсь по свету, то там, то тут. Вся наша жизнь игра – это про меня. Когда живешь так долго, нельзя привлекать к себе внимание, надо оставаться в тени, но не участвовать в жизни народов, мира – не моё кредо. Я словно «серый кардинал», который переставляет шахматы, не прикасаясь к ним руками. Много чего было за эти годы, но тот день буду помнить вечно, пока живу.

Наше племя жило обособленно от других. Мы были не просто веды, а веды-шайтуны. Главным нашим сокровищем была пещера, расположенная в глубине фьорда. Посторонний не смог бы туда войти – вход был невидим: обыкновенная отвесная стена, испещренная, бороздками ручьев, льющихся сверху, но если шагнуть на один из двенадцати выступов на ней, открывается узкий вход, с лестницей, ведущей глубоко вниз. Ошибешься с выступом, сверху посыплются камни и смерть неминуема. Каждый из племени был там, когда ему исполнялось двенадцать лет. Водят туда, по одиночке, старцы, чтобы представить богам и узнать предназначение на земле: кому-то китов ловить, а кому-то богу служить. Бог один – Один, но у него есть помощники, поэтому мы говорим – боги.

Вот и я, в своё время, шагнул в проём следом за старцем. Когда он закрылся, вдоль стены вспыхнули факелы, и мы начали спускаться вниз. Сколько шли, не помню, но долго. Голова кружилась, перед глазами возникали радужные пятна, стало тяжело дышать, а в голове застряла мелодия рожка, которой меня провожали в путь, из селения к пещере. Наконец, почувствовал свежий морской ветер, в голове прояснилось. Вошли в грот с высоким потолком, под ногами светился пол, словно ледяной: под ним скользили в воде тени то ли морских рыб, то ли тюленей. Старец приказал мне стоять посередине грота, а сам вернулся к лестнице. Почувствовал холодный пронизывающий ветер, пробирающий меня до костей, и я замерзая, словно погрузился в сон, не имея возможности крикнуть или позвать на помощь. В голове только одна мысль: «Неужели так будет вечно?», и услышал эхо: «Вечно, вечно».

Когда пришел в себя, в гроте было тепло, у стены сидел старец и спал. Решил обойти грот: посмотреть, что тут есть интересного. Страха не было. Вдоль стен, в нишах, стояли серебряные гробы, вся поверхность который была испещрена рунами и инкрустирована драгоценными камнями. Их было двенадцать. Один стоял поодаль от остальных, он был каменный, а, может из окаменевшего дерева, тоже покрыт рунами, крышка была чуть сдвинута, и оттуда шел свет. Любопытство было мне не занимать, решил подойти поближе и заглянуть внутрь. Крышка сдвинулась очень легко, гроб был пуст и непонятно откуда шёл свет. Этот свет, как радуга, заполнял всё его внутреннее пространство. Сам не зная почему, опустил туда руку, свет коснулся её, и я вскрикнул от нестерпимой боли. В этот момент в моем мозгу как будто просверлили дыру и туда хлынули видения, осознать или описать которые не был способен: скорость их мелькания была выше моего понимания. Стало вдруг легко, потому что почувствовал весь этот мир и одновременно страшно, узнав каким может быть его конец. Этого секундного мгновения хватило, чтобы изменить всю мою жизнь.

Старец проснулся от моего крика, схватил меня за ворот рубахи и потащил к лестнице. Я не сопротивлялся, и был рад оказаться наверху, чтобы забыть всё, что тут произошло. Дома меня посадили под замок, не давали ни с кем общаться, даже с отцом и матерью, и держали так почти месяц. Периодически, навещал совет старцев и задавал вопросы. Я честно на них отвечал, от чего они становились мрачнее и уходили. Через месяц меня опять повели в пещеру. Когда подошли к предполагаемому входу и нажали на выступ, проём не открылся, но, слава богу, и камни сверху не упали. Старцы сказали, что после меня, вход в пещеру не открывается, поэтому и привели: может у меня получится её открыть. Тщетно.

Советом старцев было решено принести меня в жертву на костре, чтобы боги приняли племя обратно. Узнал это от матери, которая смогла пробраться ко мне и выпустить, чтобы смог бежать. Она сказала, что у каждого есть право на ошибку, но это не значит, что плата должна быть так высока, если боги оставили тебя в живых – значит так нужно, надеется, что боги будут ко мне и дальше добры. Надев, принесенный ею, меховой кафтан, взял узелок с едой, нож, попрощался и, потихоньку выбравшись из поселка, сел в лодку, чтобы уплыть подальше от этих мест. Я был ребёнком и в горячке побега не осознал, что навсегда теряю родных, возможно, обрекая их на ту смерть, что уготована была мне. Только, через несколько дней, осознал горечь потери близких и чувство одиночества, поселившееся во мне навечно. Что стало с моим народом – не знаю, по слухам, дошедшим до меня: примерно тогда же, когда ушёл, в тех местах произошло землетрясение и селение полностью исчезло.

Глава 2

Река кормила меня рыбой, тундра ягодами. Повезло добраться до зимы к озерам, где было полно торговых кораблей. Но на них мне не удалось устроиться. Вместо этого попал в варяжскую дружину. Увидав на берегу шатающегося в поисках работы голодного, но крепкого телосложения парнишку, капитан заманил меня обещанием горячей кормежки, приключениями и хорошим заработком. Так началась моя варяжская жизнь.

Кормежка не всегда была горячей и сытной, приключения оставили на моем теле шрамы, заработок быстро спускался в харчевнях, а перспектив, обосноваться где-то или устроиться на хорошую службу, не было видно. Зато слухи о варяжских походах вводили население в страх, и они стали нанимать охрану, для защиты городов от нас. Короче, мы нарвались на такой отряд охраны, который не оставил от нашей команды и корабля камня на камне. В живых остался один я. По молодости, меня не стали добивать, а отдали в артель, которая готовила профессиональных охранников для городов. Я им подходил, так как имел опыт боев, а у них имелся достаточный опыт прочищения мозгов у подростков.

Когда привели к старшему артели, он долго ходил вокруг меня, делал выпады, проверяя мою реакцию, заставил раздеться до пояса, осмотрел зубы. Затем вошел слепой старец, который монотонным голосом читал какое-то заклинание или молитву, чем-то похожую на молитву моего племени. Вдруг он остановился и уставился незрячими глазами на меня.

«Ты был у Одина?» – заорал он, – «Ты с ним общался?» Мне пришлось рассказать всё, что со мной произошло. Старец сказал старшему артели, что это знак небес, что им просто несказанно повезло, теперь у них есть то, что обеспечит артели могущество и успех на века.

Артель по заказу богатого правителя южного племени готовила охрану, и я должен был стать тем человеком, который обеспечит вхождение артели в верхушку племени, в будущем огромного и богатого государства. Старец был провидцем, он увидел будущее этого народа, и поэтому артель делала всё, для сближения и сотрудничества с их правителем.

Я должен был стать приспешником, помощником, правой рукой правителя и делать всё для того, чтобы закрепить позиции артели при нём и всех последующих правителях.

Меня мучили вопросы и ночные кошмары, и я обратился к старцу. Он ответил, что когда придёт время, силы проснутся во мне, и я вспомню всё, что влил в меня поток общения с Одином, тогда смогу, как и он, видеть прошлое, настоящее, будущее людей и событий, управлять ими в нужных для артели целях. В конце концов, это выгодно всем: они помогут мне, я им. Они всегда будут у меня в помощниках, и я могу рассчитывать на их помощь. Жизнь долга и лучше идти по ней с верными людьми, готовыми для тебя многое сделать, но и ты должен помнить о них и не забывать оказывать им поддержку. Мозги мне промыли что надо и, даже сейчас, понимаю, что их помощь мне нужна: мы одна семья, другой у меня так и не образовалось.

Учеба в артели была своеобразная: со старшим напарником, приставленным ко мне, ходил каждый день в город. Сначала это были просто обходы: мы ходили по улицам толкались на рынке, сидели в харчевнях, и слушали, что говорят окружающие люди. Затем приходили в артель и вспоминали, что слышали. Это было вроде соревнования, кто больше вспомнит. Варяжский опыт помогал: у меня были начальные знания многих языков, поэтому понимал многое из того, что говорили торговцы на рынке. Мы строили словесную схему, сопоставляли услышанные фразы, сплетни, новости, отбрасывали эмоциональные обороты и в результате выбиралась самая ценная информация, которая могла представлять интерес. Учился записывать её обычным с виду письмом, но на самом деле шифрованным, находил места в городе, где можно было устроить почтовый ящик для передачи. Собранная всей артелью за день информация обрабатывалась специальными секретарями, которые вели картотеку по странам, племенам, отдельным людям, например, торговцам. Их слабости, их связи – все представляло интерес и могло пригодиться для дела или стать звонкой монетой.