Россия и мусульманский мир № 2 / 2013 | Страница 6 | Онлайн-библиотека

После первой чеченской войны в Чеченской Республике стала формироваться исламская государственность. Еще в ноябре 1996 г. парламентом республики было принято решение об изменении Конституции ЧРИ, в соответствии с которым в ст. 4 Конституции вошло положение о том, что ислам является государственной религией Чечни. В ноябре 1997 г. Ичкерия была объявлена Чеченской Исламской Республикой. Коран и шариат были объявлены основными источниками законодательства. В целях более углубленного изучения Корана в чеченских школах было введено углубленное изучение арабского языка, а также вводилась новая учебная дисциплина «Основы ислама».

Тенденция к исламизации правовой жизни Чечни проявилась, прежде всего, в области уголовного и уголовно-процессуального права. Официальной точкой зрения стало положение о постепенном переходе к принципам шариатского судопроизводства, на начальном же этапе предполагалась практика совмещения светских и религиозных правовых норм. Планировалось повсеместное введение шариатского судопроизводства, хотя на первом этапе предполагалось параллельное сосуществование шариатских и светских судов. Мусульманское право планировалось применять в первую очередь в отношении к хулиганству, в случаях мелких краж, имущественных споров, бракоразводных процессов и т.д. Однако вскоре возобладала политика, направленная на кардинальное изменение правовой системы в Ичкерии.

Осенью 1996 г. в Чеченской Республике Ичкерия указом тогдашнего руководителя, и.о. президента республики З. Яндарбиева вместо действовавшего ранее Уголовного кодекса РФ был введен в действие новый Уголовный кодекс ЧРИ, созданный на основе применения норм шариата. Из прежнего российского кодекса предполагалось оставить на первое время только те нормы, которые соответствовали местным традициям и которые предстояло изымать постепенно. После публикации текста нового УК в правительственной газете «Ичкерия» выяснилось, что многие из статей данного кодекса нарушают основные права и свободы, которые в соответствии со ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах не могут быть ограничены даже в условиях чрезвычайного положения. В этот кодекс были включены положения, предполагающие жестокие и бесчеловечные наказания при отсутствии гарантий прав обвиняемого. В частности, можно выделить ст. 126 УК ЧРИ, которая предусматривала смертную казнь за вероотступничество от религии ислама, что стало отрицанием известного положения Международного пакта, утверждающего право свободно и гласно выбирать и менять религию по своему убеждению. Ряд статей принятого в Чечне кодекса закреплял различие между гражданами, исповедующими ислам, и иными гражданами, причем для мусульман устанавливались даже более строгие наказания за ряд так называемых преступлений. Мировой опыт уже показал пагубность подобных новаций в процессе ускоренной исламизации. В Судане в 80-е и 90-е годы уже была введена практика осуществления шариатских наказаний, затронувшая все население страны, в том числе и немусульманского, продемонстрировав свой явно неправовой характер. Итогом такой политики стала непрекращающаяся уже много лет гражданская война, приведшая фактически к расколу страны на отдельные враждующие регионы.

На основе указов президента Ичкерии в Чечне стали создаваться шариатские суды, в вйдение которых стали передаваться уголовные и гражданские дела, при этом народные суды упразднялись. Был создан Верховный шариатский суд, которому подчинялись вновь создаваемые сельские, городские и районные. Рассмотрение дел осуществлялось без участия адвокатуры и прокуратуры, однако осужденный все же имел право обратиться с апелляцией в Верховный шариатский суд, решения которого считались окончательными. В 1996–1997 гг. в Чечне в спешном порядке стали создаваться курсы для подготовки кадров шариатских судов, однако их выпускники демонстрировали довольно низкий уровень не только шариатской, но и общеправовой подготовки. Уголовный кодекс, принятый в Чеченской Республике в 1996 г., стал практически копией уголовного законодательства Судана, Саудовской Аравии, Иордании, однако при этом не была принята во внимание существовавшая в Чечне традиционная правовая практика, основанная на адате. Считается, что именно действующая система адата наилучшим образом регулировала общественные отношения в Чечне, поскольку была наиболее адекватна образу жизни этого народа. Неудивительно, что значительная часть населения Чеченской Республики, в том числе многие религиозные деятели, довольно критически восприняли шариатские нововведения, игнорируя искусственно навязываемые нормы, имевшие иностранное, арабское происхождение.

Чеченское руководство второй половины 1990-х годов стало активно популяризировать средневековые жестокие формы наказания, в частности публичную смертную казнь. В своей деятельности в Чечне шариатские суды довольно часто грубо нарушали основные нормы мусульманского права. Вместе с тем известно, что шариат рассматривает наказание в виде смертной казни или отрубания рук в качестве чрезвычайной меры, а для вынесения подобного приговора принимаются во внимание очень веские причины и доводы, подтверждающие явно патологический характер наказываемой личности. Как отмечает современный исследователь Рукайа Максуд, «шариатский закон всегда вершится открыто, не зверства ради и отнюдь не на потеху кровожадной толпе, но для того, чтобы все видели беспристрастность и сдержанность совершаемого правосудия». Ускоренное введение шариата в Чечне было вызвано в первую очередь сугубо политическими причинами. Манипуляция же историческими трактовками шариата нашла поддержку исламских фундаменталистов, набравших силу в Чечне и Дагестане.

Сторонники быстрого введения шариата ссылались на его большое морально-психологическое значение для населения, на его дисциплинирующую роль в армии. Вместе с тем нормальная работа шариатских судов в 1990-х годах в Чечне была крайне затруднена из-за слабости властных структур всех уровней. Реальная власть была сосредоточена в руках полевых командиров, которые превратили шариатские суды в средство политических манипуляций и взаимного сведения счетов. Руководители бандформирований, как правило, игнорировали обвинительные приговоры судов, выносимые в их адрес. Обострение противоречий между отдельными направлениями в традиционном местном исламе – сторонниками суфийских тарикатов (накшбандийского и кадирийского братств) – привело к размежеванию и в деятельности шариатских судов. Усилились столкновения между различными отрядами самой шариатской гвардии, остановить которые правительство А. Масхадова в 90-х годах оказалось бессильно. В конце концов обострение обстановки в 1999 г. привело к столкновению чеченского парламента и Верховного шариатского суда, что привело к созданию одновременно двух Шур (Государственных советов) и двух Высших шариатских судов, где на одну из соперничающих сторон заметно усилилось влияние салафитов.

В 1998 г. селения Кадарской зоны Дагестана попали под полный контроль дагестанских салафитов. Эта зона была объявлена «независимой исламской территорией», где стали действовать только законы шариата. Лидеры радикального исламского фундаментализма рассчитывали превратить этот район в качестве плацдарма для освобождения Дагестана, а затем и всего Кавказа от российского влияния. Кадарский плацдарм был ликвидирован только в 1999 г. во время второй кавказской войны усилиями не только российских войск, но и при активной поддержке местного населения. Как отмечал современный отечественный исследователь Д.М. Макаров, для населения Дагестана чеченская модель суверенизации и исламизации, сопровождавшаяся нарастанием социального и политического хаоса, отсутствием безопасности и развалом экономики, казалась все более пугающей и отталкивающей. Кроме того, этническая идентификация здесь явно возобладала над идеей исламской солидарности, поскольку поход чеченских салафитов на Дагестан был воспринят местными жителями как акт чеченской агрессии.

Однако поражение чеченских сепаратистов и падение популярности дагестанских фундаменталистов отнюдь не снимают проблему использования мусульманского права в современных условиях. Усилия по внедрению мусульманского правосудия на Северном Кавказе не прекращаются.