В периоде полураспада | Страница 7 | Онлайн-библиотека
Выбрать главу
Поцеловать тебя всерьёз, Ничем особым не рискуя. Застыть в потоке дивных грёз На расстоянии поцелуя. Я знаю, бог меня простит — Прости и ты, ведь я не ангел. Точнее, ангел, но не чист, А, может, демон, но не грязен. Поцеловать тебя и стать Твоей душой такой хрустальной, Но всё потом. И всё опять Предрешено нам изначально… На паперти у храма я, словно нищий раб, Стою и собираю подачки с ваших лап. На паперти молитвой уста расшевелю И взглядом, точно бритвой, пронзительно смотрю. Монеты мне под ноги швыряют мужики И женщины с ладоней роняют медяки. Мне больно и обидно за то, что я небрит И голоден, и вид мой всех девушек страшит. На паперти у храма я горестно стою, Монеты собирая в котомочку свою. И мне не так уж стыдно – мне просто больно вновь За то, что я безродный, пусть нищий, но святой. Волны прилива бьются так жадно Снова о борт корабля. Парус поднимется птицею в небо — За горизонтом земля. Чайки наполнят криками скорби Воздух над хмурой волной. Этот корабль – Летучий Голландец, Он не вернётся домой. В трюмах вповалку трупы и люди, Золото в сжатых руках. Парус поднимется и от причала Борт отодвинет рычаг. Там, где богатство, – алчность и злоба, Кровь и чума по пятам. Этот корабль – Летучий Голландец, Он – это смерть кораблям. Призрачной тенью, вечно бессмертный, Движется он по воде. Напоминанием служит веками Тем, кто замешан в грехе. Чайки наполнят криками скорби Воздух над хмурой волной. Этот корабль – Летучий Голландец, Он не вернётся домой. Вороньё собирается в стаи Над крестами церквей золотых — Белокаменный и златоглавый Храм стоит, не приветствуя их. Вера вспыхнет на алых знамёнах, Знак начертит крестом на сердцах. Но лишь тускло блеснет воронёный Ствол винтовки, внушающий страх. И отряды в защитной одежде Цвета «хаки» пройдут по домам, Собирая налоги надеждой, Добротой и сочувствием нам. Скорбью снова наполнятся храмы И, смыкая в молитве уста, Белокаменны и златоглавы, Они чувствуют запах беды. Мир безумен, себя разрушая, И скорей бы он рухнул на дно. Но проходят столетья рядами — Мир живёт всем страданьям назло. Свинцовые минуты раздавят этот вдох, На острие ножа по капле тает кровь И, словно бы во сне, но это наяву, Ты открываешь дверь в пустую темноту. В руках зажаты дни, в губах молчат слова, В зрачках твоих огонь, зажжённый навсегда — Ты открываешь дверь в пустую темноту, Чтобы шагнуть за грань во сне и наяву. Там, за порогом, мир без чувств и суеты, В котором ты один без боли и мечты, Но тает вдруг стена, и вдох ворвётся в грудь. Ты закрываешь дверь – тебя смогли вернуть. Закат сомкнёт неслышно веки И разразится тишина, Как в зале, как в библиотеке — Стучится в грудь она одна. И лишь мгновенье до рассвета. Уснул – и снова утра даль Разрежет необъятность неба Опасной бритвой птичьих стай. Но нет покоя – сон мешает Круженью мыслей и идей, Которые не спят ночами И меркнут, когда всходит день. Закат начнёт отсчёт сначала И превратится тишина В стальное и слепое жало Сиянья звёздного ножа. Спущен курок, поцелуем свинцовым Плюнет в глаза раскаленный песок — Эта пустыня пропитана кровью Многих смертей, пробивавших висок. Сфинкс ясноглазый глянет сурово, Яростью злобной сузив зрачки — Эта пустыня пропитана потом Многих рабов, возрождавших пески. Ржавая сталь топоров и доспехов Молча в свидетелях прошлых побед — Эта пустыня пропитана смехом Бывших богов в откровениях лет. Тут фараоны в своих пирамидах Тихо лежат в протяжении веков — Это Египет, познавший погибель, Но не потерянный в дюнах песков. Уходим, по-английски, не прощаясь. И вслед никто не крикнет «подожди». Мы – странники без имени и счастья, Мы – жители захваченной земли. Мы созданы на радость разрушенью И брошены на милость небесам. Нам нет покоя – бродим мы бесцельно, Не доверяя дружеским глазам. Любовь для нас забавная игрушка, Лекарство от безликой скукоты. И мы не знаем, что такое дружба — В сердцах у нас лишь гулкость пустоты. Уходим, не прощаясь, бесконечно Из городов в другие города. Наш путь не оборвется быстротечно — И только километры навсегда. Чёрным цветом сверкает заря. Слов моих никому не узнать. Я хотел обнаружить себя, Обезвредить, судить и распять. Чёрным цветом наполнен закат. Над моею Голгофой лишь дым — И несу я свой крест на плечах, Поднимаюсь всё выше я с ним. Солнце жжёт чёрным цветом глаза, Обездвижен мой сумрачный взгляд. Я хочу обнаружить себя, Обезвредить, судить и распять. Я не бес, но сомнения нет, Что виновен я в тяжких грехах. Надо мной чёрным цветом рассвет Губит души, рождая в них страх… Мы снова прокляты и снова Идём колоннами вперёд. Мы снова доверяем слову, Что будет всё наоборот. Что будет лучше жизнь потомков, Но только если мы пойдём И только если будем чётко Печатать шаг, то мы дойдём. Нам обещают мир чудесный, Златые горы, новый рай, Но почему-то снова вместо Ведут нас прямо на алтарь. И мы идем колонной ровной, В туман уходим мы опять. Мы дышим воздухом свободным, Но в этом воздухе лишь яд. Осколки, обрывки и память разбита На тысячи алых частей, А в окна смеётся, луною налита, Ночная молитва червей. И жёлтые фары мгновением света Нарушат спокойствие сна, Ворвутся, взорвутся – и станет вдруг лето Осенним дождём навсегда. Окно открывая, глотнуть воздух свежий И память собрать по кускам. Включить телефон и звонить без надежды, Что кто-то ответит звонкам. А после опять отключить и обрезать Змею телефонных гудков. Достать из стола и поставить кассету Без музыки, голоса, слов. Разбить воедино и склеить в осколки Свой голос – и ждать, снова ждать, Но жёлтые фары мгновением боли Нарушат надежду опять. А в окна смеётся, луною налита, Ночная молитва червей — Осколки, обрывки и память разбита На сотни кровавых частей. Спи спокойно – тебе нет уж места На развалинах прежней страны. То, что было – всё кануло в бездну, То, что будет – не знаем и мы. Мы историю заново пишем И вождей выбираем теперь, Но они не становятся ближе Пониманию средних людей. Ты бы понял, но нет тебя с нами. Ты прости, не сумели сберечь Всё хорошее, что ты оставил, Что ты смог и успел нам прочесть. Спи спокойно, земля тебе пухом. Ты, конечно, в раю – не в аду. Мы уж сами здесь как-нибудь ухнем, Возрождая Россию свою. Но ты знай, мы придём и расскажем, Что случилось с державой за век. Спи, не бойся, мы справимся. Даже Станет лучше любой человек. Не дыша, не рискуя, не зная, Прижимаешься лбом к пустоте И ласкаешь её поцелуем, Растворяясь до выкрика в ней. Словно раны от пули, откроет Пустота глубину своих глаз И тебя безразличьем обмоет — Ты не знаешь, что это приказ. Пустота в каждом выдохе-вдохе, Пустота на устах и в сердцах. Пустота – драгоценность пророков, Но проклятье поэтов и фраз. На секунду дыхание спрячь ты И прислушайся – слышишь шаги? Пустота разрывает канаты И ломает на сердце замки.
Предрешено
Святой на паперти
Летучий Голландец
«Вороньё собирается в стаи…»
Летаргия
Тишина
Египет
Изгнанники
Чёрный цвет
Новый рай
Ожидание
Виктору Цою
Пустота
7